В условиях, когда материальная и духовная сферы культуры в известной степени унифицированы, социальное пространство становится ареной на которой этничность превращается из абстрактного ощущения в конкретный инструмент. Разграничению в первую очередь подлежат сферы влияния и компетенции. Особенно это свойственно небольшим населенным пунктам, в которых родственные связи по этническому принципу становятся конкурентным преимуществом.
Северный отряд Этноэкспедиции работал в Сосьвинском Приобье, коренными жителями которого являются манси. В течение ХХ в. из титульного народа они превратились в «коренной малочисленный», представляя этническое меньшинство во всех значительных поселках Северной Сосьвы (Сосьва, Няксимволь, Саранпауль, Хулимсунт). Более предприимчивое коми-население, составляющее большинство в Няксимволе и Саранпауле выступает коалицией на рабочем фронте, продвигая «своих» на вакантные должности.
Манси, в свою очередь, имеют преимущества, вытекающие из статуса КМНС: он открывает двери к определенным видам деятельности на льготных условиях. Фактическая принадлежность к той или иной этнической группе определяется по ряду параметров, главным из которых является публичное поведение. Так, выглядящий и говорящий по-русски (для стороннего наблюдателя) мужчина, деятельностью своей ничем не отличающийся от односельчан, местной общиной будет маркирован как манси на том основании, что «ведет себя как манси» и имеет мансийский круг общения. Его русский отец когда-то приехал в эти края и женился на манси.
Дети не только были записаны как манси, что в целом свойственно смешанным семьям из-за статуса КМНС, но и социализировались в мансийском окружении, что случается гораздо реже. Они усвоили мансийскую ментальность, то есть определенным способом реагируют на внешние раздражители, имеют специфичные схемы поведения и мышления. Даже в другом селении по Северной Сосьве, где их не знают, они довольно быстро будут опознаны как манси. Такая ситуация произошла с молодой женщиной, которая вышла замуж за манси и переехала из Сосьвы в Няксимволь. Местным коми-сообществом она была опознана как манси, хотя ее отец коми-зырянин.
Важнее оказались другие параметры: она вышла замуж за манси, имеет сходные антропологические черты, демонстрирует свойственные манси образцы поведения. Местные коми в браки с манси не вступают и в бытовых отношениях сохраняют дистанцию. Из всех посещенных поселков Няксимволь отметился самыми напряженными отношениями. Этничность здесь часто становится гранью, по которой разгорается конфликт, имеющий бытовую причину. Предмет распрей может быть различным: наследование охотничьих угодий, очередность получения льготы, вакантная должность.
Как отметила глава Няксимволя, Т. К. Волкова: «Они [власти] сначала нас ссорят этими льготами, а потом спрашивают: «Какие у вас межнациональные отношения?» Что им ответить?» Специфические этнические черты взаимно высмеиваются, при этом употребление того или иного прозвища зависит от контекста. Начать стоит с того, что в повседневной речи принято склонять этноним «манси» в отличие от его литературного образца, однако это уничижительное обращение стало столь привычным, что мало кого смущает. Зыряне могут обозвать манси «шаманами», если хотят подчеркнуть пьяные шатания по поселку.
Самым обидным из озвученных считается прозвище «ханты», потому что выворачивает наизнанку саму идентичность. Прозвища употребляются кулуарно, а становятся известными другой стороне, как правило, в результате утечки информации через детей. Дети выносят прозвища в публичную сферу и обкатывают друг на друге. Подводя краткий итог сделанным наблюдениям, мы констатируем, что даже в условиях идентичного быта, аналогичных хозяйственных практик, близких ценностей, этническая идентичность сохраняется как инструмент социокультурного обособления.