Авторы: Лазарев Я.А., аспирант кафедры России УрГУ, Киселев М.А., к.и.н., н.с. Института истории и археологии УрО РАН.
9 декабря 2010 г. в стенах Германского исторического института в Москве (ГИИМ) состоялся доклад известного американского русиста Пола Бушковича (Йельский университет) по проблематике политической идеологии Петра I в рамках коллоквиума по истории XVIII – XIX вв. (организатор Ингрид Ширле) Российским читателям профессор Бушкович известен прежде всего по своей монографии Peter the Great: The Struggle for Power, 1671-1725 (Cambridge, 2001; рус. пер. – Петр Великий: борьба за власть (1671-1725). СПб. 2008). Политическая история петровского времени это только один из аспектов широких интересов ученого. Профессор Бушкович также является автором монографий по истории русского купечества XVI – XVII вв. (The Merchants of Moscow 1580-1650. New York, 1980) и проблеме развития религии и общества в их взаимодействии в XVI – XVII вв. (Religion and Society in Russia: the Sixteenth and Seventeenth Centuries. New York, 1992).
Приезд историков такого уровня – это удача даже для Москвы. Фото / URL: http://www.ozon.ru Мероприятия, проводимые ГИИМ, всегда вызывают неподдельный интерес у научного сообщества. Не стала исключением и лекция американского гостя. Среди гостей в тот день были замечены декан факультета истории ГУ-ВШЭ, д.и.н. А.Б. Каменский, руководитель Центра украинистики и белорусистики МГУ, д.и.н. М.В. Дмитриев; д.и.н. Н.Н. Петрухинцев, д.и.н. Е.Н. Марасинова, д.и.н. О.Е. Кошелева, а также два скромных молодых ученых, прибывших из Екатеринбурга с обозом полосового железа. Тема заявленого доклада звучала следующим образом: «Политическая идеология эпохи Петра I: Феофан Прокопович, проблема престолонаследия и Запад». Феофан Прокопович обычно воспринимается как главный идеолог, петровских реформ, воспевший абсолютизм в своем трактате «Правда воли монаршей…». Профессор Бушкович позволил себе усомниться в оценке Прокоповича как идеолога абсолютизма. Ученый начал свои рассуждения с небольшого, но очень важного историографического экскурса. Он указал, что российской исторической науке утвердение концепции «Феофан Прокопович – идеолог абсолютизма» было связано с работой студента Юрьевского университета Георгия Гурвича (1894-1965) «Правда воли монаршей" Феофана Прокоповича и ее западноевропейские источники», опубликованной в 1915 г.
Эта небольшая книга будущего основателя французской социологии до сих пор остается самым авторитетным в российской историографии о политических взглядах Прокоповича. Не случайна ирония американского коллеги о том, что российские историки не смогли пойти дальше студенческой работы, хоть и выполненной на очень высоком уровне. Она отражала популярную для того времени концепцию, отождествлявшую начало Раннего Нового времени с появлением абсолютистких государств. Отличительной чертой последних считалось использование королевской властью иного механизма управления при помощи профессиональных бюррократов и регулярной армии. Проблема заключается в том, что для западноевропейской исторической науки такой подход был характерен до 1950-х гг. К 1980-м гг. от него окончательно отказываются. В частности, современные на тот момент исследования показали, что бюррократия нового типа не имела столь большого влияния, которое ей приписывали, а местные элиты не были так ничтожны.
Полученные выводы убедили европейское историческое сообщество в искусственности термина «абсолютизм», что привело к необходимости переоценки характера европейских государств в раннее новое время. Критика затронула и т.н. «теоретиков абсолюизма» и привела к необходимости нового прочтения политических текстов эпохи. Например, Гурвич указывал, что на сочинение Прокоповича оказали влияние голландец Гуго Гроций и немец Самуэль Пуфендорф, одни из крупнейших теоретиков естественного права. По мнению ученого, все они являлись «абсолютистами», т.к. мыслили примерно в одном ключе.
Дополнительно в подтверждение своих слов Гурвич ссылается на 13 главу сочинения Прокоповича, где идет прямая ссылка на «Гугона Гроция» о неподчинении власти величества власти других. Следовательно, и Феофан Прокопович был «абсолютистом». Пол Бушкович показывает ошибочность подобной трактовки. На мировоззрение Гурвича сильное влияние оказал немецкий правовед Отто фон Гирке (1841-1921), который утверждал, что все представители школы естественного права – «абсолютисты». Однако, в связи с этим возникает следующая проблема: как можно считать Гроция «абсолитистом», если в его сочинениях не достаточно развита концепция формы правления, а в его политической карьере он был ближе к республиканцам? Профессор Бушкович также поставил вполне закономерный вопрос о том, являлась ли «Правда воли монаршей» энциклопедией государственного права, как ее оценивал Гурвич вслед за В.О. Ключевским? Логично предположить, что ответы лежат в самом тексте. К его детальному анализу после историографического введения и приступил господин Бушкович. По его мнению, сочинения Прокоповича – это целенаправленный трактат о проблеме престолонаследия. Конечно, в «Правде воли монаршей» содержалось утверждение, что монарх не подлежит человеческим законам. Как показывает Бушкович, это было прямым заимствованием из дигестов Юстиниана.
Это утверждение активно употреблялось в западноевропейской политической мысли. Оно имело двойную трактовку: либо монарх мог нарушать все законы, либо уважал имевшися установления, вмешиваясь только в случае, когда дело касало государственных интересов. Между тем сам Феофан не ставил перед собой проблему соотнесения короля и закона. Логика Прокоповича проста – следовало уважать и повиноваться воли монарха. Для него актуальность имел другой вопрос – об основаниях передачи престола существующей монархии. Такой вопрос был чрезвычайно актуальным для Петра I. К началу XVIII в. в ведущих государствах Европы была устоявшаяся правовая традиция престолонаследия. В Англии процесс престолонаследия происходил через опубликованные законы; в Испании – через завещание короля; во Франции – посредством т.н. фундаментальных законов, хотя они и были конструктом юристов. В России, как показывал бурный XVII в., подобной устоявшейся практики не существовало. Петр I изданием своего указа о престолонаследии 5 (16) февраля 1722 г. пытается создать подобную писаную традицию, а Прокопович был призван легитимизировать ее.
Таким образом, «Правда воли монаршей» ставила своей целью не провозглашение некого «абсолютизма», а юридическое обоснование установленного Петром I нового порядка престолонаследия. Именно поэтому Прокопович привлек труд юриста-республиканца Г. Гроция, а не теоретика сильной монархии a la Т. Гоббс. В этой связи перед исследователем встает важная проблема: если Прокопович – не «абсолютист», то каковы были его политические взгляды, какие сочинения оказали на него непосредственное влияние помимо Гроция? Для решения этой проблемы профессор Бушкович обратился к монографии П.В. Верховского («Учреждение Духовной Коллегии и Духовный Регламент», 1916 г.), в приложении к которой были опубликованы материалы, позволявшие судить о круге чтения Прокоповича. Среди них, по мнению Бушковича, значительное влияние на Прокоповича оказал испанский мыслитель и дипломат Диего Сааведра Фахардо (Saavedra Fajardo) (1584 –1648). Его сочинения, написанные барочным стилем, были своего рода политическими бестселлерами XVII в. и частыми гостями на полках представителей европейских элит, в отличие от фолиантов Макиавелли или Гроция.
Самым главным трудом Фахардо принято считать «Идею о христианском политическом принципе, изложенная в ста притчах» (1642 г.). Это сочинение пытался использовать известный барон Гюйссен для обучения латинскому языку царевича Алексея. К Прокоповичу трактат имел самое прямое отношение: в 1710 г. сам Петр Великий заказал ему сделать перевод книги Фахардо. Сам Феофан отзывался о ней самым лучшим образом. На его взгляд, это была самая лучшая из доступных читателю книг о разных «премудростях» политической жизни. Другим автором, которого активно читал Прокопович, был испанский хронист и моралист епископ Антонио де Гевара (Antonio de Guevara y de Noroa) (ок. 1480 - 1545), автор политических бестселлеров XVI в., подзабытых в последующее время. Труды Гевары Прокопович ценил, но считал их недостаточными для хороших советов будущему монарху. Столь же неполным произведением Феофан считал нравственно-политический роман 1620-х гг. шотландского философа Джона Баркли – «Оргенес», который перевел в 1751 г. В. Тредиаковский как «Аргенида». Таким образом, первостепенное значение для мировоззрения Прокоповича имел Сааведро Фахардо. Однако, как считает Пол Бушкович, некоторые положения его сочинения были безразличны для мыслителя петровской эпохи.
Например, глава 41: в ней король должен уважать права подданных и местных штатов, не стремиться утеснить права аристократов, если только они не вторгались в королевские прерогативы. Однако, в России в данное время не существовало таких «местных штатов», равно как местной аристократии, опиравшейся на широкую клиентелу. Уважаемый профессор, развивая свою мысль, полагает, что для Прокоповича был вообще чужд круг вопросов, характерный для «абсолютистов» (например, Боссюэ). Такими чуждыми для Прокоповича, но крайне важными для «абсолютистов» были об отношении монарха к церкви (обязан ли король подчиняться Папе); о короле и сословно-представительных органах (a la парижскbq парламент); о короле и аристократии (в России не было аристократии с развитой региональной базой и местных штатов).
Таким образом, профессор Бушкович убедительно показал, что Феофана Прокоповича едва ли следует оценивать как идеолога или теоретика «абсолютизма». В конце своего доклада профессор Бушкович отметил необходимость пересмотра взгляда на Россию 1-й четверти XVIII в. как на «абсолютную монархию». По сложившейся традиции после лекции состоялся небольшой фуршет, где царила атмосфера непринужденного общения. В конце нашего отчета хотелось бы выразить огромную благодарность сотрудникам Германского исторического института в Москве. Отдельное спасибо следует сказать организатору семинара по истории XVIII – XIX вв. Ингрид Ширле за оказанный теплый прием и очередные подарки для библиотеки исторического кабинета. Наших студентов должен заинтересовать перевод книги Хорста Мёллера по истории Веймарской республики.