С Николаем Геннадьевичем Пашкиным мы поговорили о его увлечениях, об университетской жизни, о научных наставниках и настоящей работе
Почему вы выбрали исторический факультет? - Я чувствовал уже в школе тягу скорее к гуманитарным предметам, нежели к естественным наукам. Однако до девятого класса еще не мог определиться со своим выбором. Он сложился только в классе 10-м – 11-м. Немалую роль в этом сыграла среда и школьный учитель. А еще помню, как в начальной школе мне один из одноклассников дал почитать учебник «Рассказы по истории СССР» за четвертый класс – был тогда такой -, который был прочитан с большим интересом.
В то время было очень хорошо поставлено патриотическое воспитание, которое включало обязательное знание исторического минимума. Я помню, как на одном дыхании всем классом мы смотрели черно-белый фильм «Броненосец Потемкин», и я не понимал, когда мне говорили, что он неинтересный, немой. «Ну и что, что немой», - думал я. Зато какие там сцены! Поэтому даже на уровне таких знакомств с первыми рассказами, детскими книжками, историческими фильмами сформировалось устойчивое увлечение историей.
Я старался брать в библиотеке книги по истории. Тем более что в пригородном поселке, где я жил, каких-то форм образовательного досуга, кроме как пойти в кино или библиотеку, не было. Поэтому библиотека была местом, куда было всегда приятно прийти. Я довольно рано (в классе 7-м, 8-м) читал Карамзина, Соловьева.
А как же общение с друзьями, дискотеки? - Конечно, все было! Как и у обычного мальчишки было и общение, и прогулки допоздна. Все это было!
Вы сказали, что не могли определиться, куда вы бы хотели поступить. А какие еще увлечения у вас были помимо истории? - До 10 класса трудно говорить о том, что были какие-то увлечения настолько серьезные, что они могли рассматриваться мною как возможность профессионального выбора для выбора какого-нибудь учебного заведения после школы. Как и абсолютное большинство других людей, я в этом возрасте имел стандартные увлечения, был обычным мальчишкой.
Я читал обычные книжки: приключенческие, исторические, криминальные романы, но и также у меня была масса других увлечений. А в старшей школе стало складываться отношение к более понравившемуся предмету из тех, что проходят все ученики старших классов. Наверное, даже не было других альтернатив, которые я рассматривал всерьез, хотя в девятом классе, листая справочник о высших заведениях Свердловска, начинал думать, куда же пойти учиться. Мечты о разном были…
И в каком году вы поступаете в университет на Исторический факультет? - В 1993 году. Последние классы старшей школы пришлись на переломный период истории страны. Этот перестроечный перелом очень увлекал, так как для человека интересующегося историей, это время стало особенным. Так называемая гласность выплеснула на страницы журналов, газет, книг массу очень свежих знаний и фактов о новейшей истории нашей страны.
В эти годы было массовое увлечение новейшей историей. Но оно продержалось не очень долго. Шел пересмотр всей истории за XX век. А для молодежи, которая увлекалась историей, открывалось окно в такую бездну информации, которой хотелось заниматься. Я помню, как обучаясь последние два года, шел из школы и думал уже про себя, как я сейчас приду домой, вытащу из почтового ящика пачку газет…
Когда вы поступили в университет, вы сразу определились, что вы будете заниматься Древней историей, Средневековьем и, в частности, Византией? - Это сложилось не сразу. Став студентом исторического факультета в 1993 году, под влиянием того идеологического климата, который был в стране, я пошел на кафедру «Истории России».
Моим первым научным руководителем стала Ольга Григорьевна Попова. Я первым же и застал ее на кафедре, когда зашел туда попросить темы курсовых работ. Моя первая работа называлась: «Россия и проблемы выбора путей общественного развития в революции 1917 года». Очень актуальная, с точки зрения начала 90-х годов, тема. И в результате, первой кафедрой моей специализации была не та, где мы сейчас сидим с вами, а кафедра «Истории России». И проходя мимо кафедры «Истории Древнего мира и Средних веков» в сентябрьских числах 1993 года, я, конечно, не только не мог знать, что я буду специализироваться, но и работать здесь.
А почему ушли с кафедры «Истории России»? - То, что произошло, происходит довольно часто со студентами нашего факультета, когда на первом и втором курсах, студенты меняют специализацию, кафедру под впечатлением новых аудиторных курсов. Тяга к погружению совсем в другую историю, а именно в историю Средних веков, пробудилась у меня на лекциях Маргариты Адольфовны Поляковской. Я ей особенно благодарен, потому что решение о том, чтобы в дальнейшем избрать свою специализацию историю Средних Веков и, в частности, историю Византии, - это решение сложилось в общении с ней, под влиянием ее занятий, курсов и рекомендаций.
И какую темы вы выбрали на этот раз? - Маргарита Адольфовна, как научный руководитель, помогла мне этот выбор сделать. Я всегда был склонен заниматься политической историей, особенно в контексте международных отношений. Маргарита Адольфовна предложила заниматься историей взаимоотношений Византии и Латинского Запада. Здесь я нашел свою нишу.
Как вам работалось с Маргаритой Адольфовной? - Маргарита Адольфовна помогала как ученый, за спиной которого школа Сюзюмова М.Я. Когда я начал изучать свою тему, первое, что я испытал, это смена уровней сложности. Обилие иностранной литературы, проблема более сложной работы с источниками, которые надо предварительно перевести. Специализация на нашей кафедре требует более пристального внимания к языкам, особенно к древним. Но когда появляется научный результат, приходит увлечение. Я считаю удачей, что я пришел на эту кафедру. Это главное.
Говорят же, что самая лучшая профессия – это твое хобби. - Да. Это главное везение в жизни попасть на такую работу, которая является твоим увлечением.
Пары прогуливали? - Чего я не делал точно, так это не прогуливал занятия, если только это не приходилось делать из общественно-значимых соображений вместе с другими своим товарищами. Но случаи бывали очень редко. Уверяю вас.
Какие общественно-значимые соображения вы имеете в виду? - На факультете есть общественная жизнь. Хотя, конечно, когда я пришел в 1993 году, не было Комсомола, был только Профком, который тогда интересовал нас больше всего путевками в профилакторий, где, как все говорили, очень хорошо и очень дешево кормят (смеется).
Временами были капустники. Как и для любого студента, пришедшего на истфак, был день первокурсника, а весной – день историка. Такие мероприятия требовали подготовки. Кстати, первый и последний раз я не подготовил практическое занятие по истории Древнего Востока, которое пришлось отрабатывать.
Это к Нелли Федоровне? - Нет. В 1993 году был первый год, когда Нелли Федоровна Шилюк передала практические занятия Суровню Дмитрию Александровичу. И, кстати, тогда же не подготовил домашнее задание по латинскому языку. А из-за дня первокурсника пропустил одну лекцию Нелли Федоровны.
А пересдачи у вас были? - И да, и нет. Однажды я не сдал зачет – это был зачет по истории культуры древнего мира во втором семестре первого курса. Сказать, что я этот зачет провалил, тоже нельзя. Помню, что не доучил вопрос о философии даосизма, и преподаватель сказал, чтобы я пришел с этим через пару дней. Когда я пришел, он курил возле туалета. Тогда это не возбранялось. Когда я учился на первом курсе, на месте 467 аудитории было открытое место ничем не загороженное. Курили прямо там. Курили также у туалета, не заходя даже в него! Так вот преподаватель просто стоял у двери туалета, курил сигарету, я стоял где-то рядом, а он мне говорит, мол, рассказывайте. И я минуты за 2-4 сдал зачет.
Николай Геннадьевич, вы проходили научную стажировку по гранту Службы Академических обменов Германии (Лейпциг, август-ноябрь 2001 г.). Расскажите о ней. - Да. Была такая страница. Этой стажировкой я обязан Маргарите Адольфовне и ее коллеге, профессору из Лейпцига господину Мачке. Когда я работал над темой своей дипломной работы, было ясно, что надо уже думать об аспирантуре. Вы знаете, тогда, это были годы, когда зарубежная стажировка была как полет на Луну. Возможности были ограничены. Грантов в то время было гораздо меньше, и они были преимущественно иностранные. И такая возможность была маловероятна. Но она удалась…
Вы первый раз отправились за границу? - Да, самым экономичным на тот момент способом – на автобусе, который сломался между Франкфуртом-на-Одере и Дрезденом прямо на автобане. В результате часть пути пришлось следовать самостоятельно, испытав массу впечатлений человека, которому предстояло с первого раза и одному разобраться в иноязычной стране. К счастью, везде найдутся те, кто готов помочь. Немцы довезли сломанный автобус до парковки. Мне сказали, что починки автобуса нужно ждать 2-3 дня. Понимаете, когда это говорилось, меня уже должны были встречать в Лейпциге! Но надо было добираться.
Меня огорчало, что я сорвал встречу, меня приходили ждать на вокзал в Лейпциге, я не мог позвонить и предупредить. И как дальше развивались события? В итоге я оказался на почти безлюдной окраине Дрездена, где плутал с багажом в руках, пытаясь выяснить путь к вокзалу, пока какой-то местный житель не поинтересовался, откуда я такой с большой сумкой и пешком, провел к автобусной остановке, объяснил маршрут. Так пришлось мгновенно и без адаптации окунуться в языковую среду и применять на практике свои познания в немецком. А все это время профессор Мачке несколько раз успел посетить Лейпцигский вокзал и буквально искал меня с 8 часов утра, а я прибыл последним вечерним поездом. Удивительно сердечный человек.
С какого времени вы работаете на кафедре? - С осени 2003 года.
Вы над докторской диссертацией сейчас работаете? - Работаю…
Защищать когда планируете? - Не будем загадывать.
А на какую тему? - Моя кандидатская диссертация была на тему «Византия в европейской политике XV века». Тут речь идет уже о периоде, когда нет Византии, но последствия ее остались как фактор в европейской политике.
Спасибо вам за интервью!
С Николаем Геннадьевичем Пашкиным беседовал Антон Бойчук.
С Татьяной Викторовной Кущ мы поговорили о ее обучении на историческом факультете, о планах на будущее и популяризации науки.
- Почему Вы выбрали исторический факультет? - Я всегда любила историю. О том, что я буду поступать на исторический факультет, я знала с 5-го или 6-го класса. В школьные годы мне повезло, потому что в последние годы моего обучения я училась в специализированном классе исторического профиля. Поэтому проблема выбора передо мной не стояла.
- Вы сразу определились, что Вы будете заниматься Византией? - Я интересовалась античной историей, даже в большей степени археологией. Еще в школьные годы я оказалась на раскопках в Ольвии. Я хотела заниматься греческой колонизацией, поэтому пришла на кафедру Древнего мира и Средних веков. На первом курсе я специализировалась по истории Херсонеса и писала работу у Аллы Ильиничны Романчук, но потом начались лекции по истории Средних веков, я поддалась обаянию преподавателя и изменила тему. В итоге я стала заниматься историей Византией.
- В каком году Вы начали вести преподавательскую деятельность? - В 1995 году я окончила исторический факультет и поступила в аспирантуру. После окончания аспирантуры в 1998 году я стала ассистентом кафедры, вела семинарские занятия и лекции.
- Как Вам работалось с Маргаритой Адольфовной? - Когда я была студенткой, то очень сложно. Маргарита Адольфовна была погружена в свои научные занятия, студенты испытывали пиетет к ней как исследователю и преподавателю. Приходя на консультации к ней, я боялась, что отвлекаю Маргариту Адольфовну от более важных дел, но она очень внимательно читала мои тексты и вносила правки. Скорее ее личный пример научной работы оказывал большее влияние, нежели какие-то задушевные разговоры.
- Вы защитили докторскую диссертацию, возглавили кафедру. Какие основные задачи сейчас стоят перед Вами? - Заведование кафедрой и защита докторской диссертацией – формальные вещи. Когда идешь по научной стезе, то проходишь определенные этапы. Научная работа – это процесс, где нельзя останавливаться. Нужно держать себя в определенной форме: читать литературу, быть в курсе научных течений, работать с источниками, заниматься переводами, участвовать в конференциях, писать статьи. Это работа, которая и трудна, и интересна. Моя задача – продолжать заниматься исследованиями.
- Какие у Вас сейчас основные планы? - Планов на самом деле очень много. За новогодние праздники нужно написать несколько статей. В следующем году я приглашена на ряд научных конференций, для которых сейчас готовлю доклады. Если говорить о дальнейших научных планах, то мне бы хотелось написать книгу по истории правления одного из поздневизантийских императоров.
- 7 лет назад в одном блоге о Вас было написано следующее: «Ах да... Диплом у рецензента. Рецензент наша Кущ Татьяна Викторовна, Минерва МакГонагалл исторического факультета, человек великий, мудрый и прекрасный. Но суровый, и я ее боюсь... до сих пор... как первокурсник. Короче, держите за меня пальцы, ругайте меня матом. Чтобы мне поставили что-нибудь не совсем низкое». А как Вы относитесь к тому, что некоторые студенты Вас так воспринимают? - Приятно слышать, что некоторые студенты уважительно обо мне отзываются. Думаю, что под суровостью подразумевается требовательность. Честно говоря, я не люблю халтуру и леность. Когда я вижу, что студент не прилагает усилий в учебе, бездельничает, пытается получить оценку обманом, все это вызывает у меня отторжение. Я стараюсь быть требовательной, но объективной к студентам.
- Вам предлагали работать за границей? - Такой шанс был в начале моей научной карьеры. Когда я была аспиранткой, у меня была возможность уехать учиться в Австрию и потом там остаться. Сейчас – нет. На Западе очень трудно найти работу, особенно в области гуманитарных наук. Многие ученые сидят на коротких контрактах, не имеют постоянной работы, в отличие от России, где не так сложно получить постоянное место в университете или исследовательском институте. И потом, это другая языковая среда, иная культура. Мне нравится бывать за рубежом, общаться с коллегами, но жить за границей я бы не хотела.
- Как Вы относитесь к популяризации науки? - Это большая проблема – отсутствие качественной научно-популярной литературы. Ученые редко снисходят до того, чтобы донести результаты своих исследований до широкой аудитории. Чаще всего они делятся итогами своей работы исключительно с коллегами и не задумываются о том, чтобы сделать более доступными и популярными результаты своих изысканий. А потребность общества в приобщении к достижениям современной науки крайне высока.
К сожалению, эту жажду утоляют всякого рода псевдоученые, пишущие броско и красочно на околонаучные темы, предлагая людям, интересующихся на любительском уровне наукой, ложное знание. Когда я занимался Византией, мне было интереснее изучать иностранную литературу… На Западе есть тоже разная литература. Есть британский исследователь Джон Норвич, который пишет популярно о Византии, Венеции, Англии, норманнах. Его работы, адресованные широкой публике, написаны хорошим языком, читаются увлекательно и, главное, опираются на хорошее знание исторического материала. Но хороших авторов, популяризирующих науку, и на Западе не так уж много.
В России же, к сожалению, за последние десятилетия культура создания научно-популярной литературы просто исчезла. В советские времена были издательства, которые публиковали работы, прививающие обществу интерес к науке, в частности к истории. Я очень много читала в юношеские годы подобной литературы. Сейчас таких книг почти нет. Возможно, это коммерчески не прибыльно.
- Какое отношение на Западе к профессии ученого? - Ученый на Западе принадлежит к среднему классу. Быть профессором университета, с точки зрения западного общества, очень престижно, это уважаемая и хорошо оплачиваемая профессия. В советские времена престиж этой профессии был, кстати, тоже очень высокий. Но в настоящее время, к сожалению, понятия «ученый», «преподаватель университета» девальвировались. Это произошло и по причине изменений системы ценностей в общественном сознании, и, отчасти, по вине самого научного сообщества. Поэтому ученый в современных реалиях не воспринимается как элита общества, не имеет высокого социального статуса и не получает достойного вознаграждения за свою работу.
- Можно ли в России сделать бизнес на науке, который бы приносил тебе собственный доход? - Когда люди идут в науку, они меньше всего думают о том, что они смогут зарабатывать много денег в этой сфере. Особенно если речь идет о гуманитарной науке. Конечно, коммерческого успеха от научных изысканий в области медиевистики никогда не будет. Кому-то может повезти: он напишет учебник, который будут использовать во всех школах и институтах, а автор получит хороший роялти. Я не знаю людей, которые бы обогащались на науке.
- Как воспринимают на Западе русское византиноведение? - Речь идет даже не о восприятии, а признании русского византиноведения. Сейчас западные коллеги плохо знают современную российскую византинистику. Хотя дореволюционные русские авторы до сегодняшнего дня востребованы, так как они публиковали источники. В советские времена многие западные исследователи хорошо знали русский язык и использовали работы советских авторов. Современное же поколение западных ученых русского языка не знает и не изучает, поэтому редко использует русскоязычную научную литературу.
Когда я сказала своему французскому коллеге, что русских авторов нынче на Западе не цитируют, то он с грустью заметил, что и на французские работы теперь мало ссылаются, а используют в основном англоязычные труды. Если ты публикуешься на Западе на иностранных языках, прежде всего на английском, тогда тебя знают в научном мире.
- Каким образом Вы планируете развивать Школу византиноведения в университете? - Любая школа существуют тогда, когда есть преемственность. Старшее поколение, которое работает на нашей кафедре, это люди с мировыми именами, которых хорошо знают в научных кругах и в России, и за рубежом. Нужно, чтобы и новое поколение, которое придет на кафедру, тоже было ориентировано на науку мирового уровня. Моя задача состоит в том, чтобы стимулировать молодых и уже более опытных коллег активно включаться в мировое научное сообщество. Без этого невозможно сохранять уральскую школу византиноведения. Это очень сложно делать особенно потому, что мы не ощущаем поддержки школы в рамках университета.
- Дайте студентам напутствие в Новом году… - Я хотела бы пожелать им успехов во всех начинаниях. Пусть в наступающем году у них будет больше счастливых моментов, радостных встреч, неожиданных открытий и новых знаний.
С Татьяной Викторовной Кущ беседовал Антон Бойчук.